Больше двадцати лет я трудился в угольной промышленности, последние шесть из них — подземным электрослесарем на шахте «Октябрьская-Южная». За годы работы я слышал от коллег много невероятных историй, но всегда относился к ним с некоторой долей скептицизма.
Однако 2 февраля 1998 года со мной приключилась история, которую я запомнил на всю жизнь и никак не могу объяснить. В воскресенье добыча угля на шахте не ведется, вместо этого осуществляются профилактический осмотр и ремонт оборудования. В местах, где такие работы не производят, выставляются охранные посты.
В один из таких постов как-то назначили меня с напарником. Работа, прямо скажу, непыльная: не допускай на охраняемый участок посторонних, и все. Да и кому нужно проникать в глухой забой — заброшенную горную выработку длиной три километра? Мы проверили участок, посторонних не обнаружили. Шло время, и мой напарник, заскучав от безделья, предложил:
— Поехали на-гора? Будучи человеком ответственным, я отказался покидать пост.
— Ну, как знаешь, — пожал он плечами и уехал наверх. Я остался один. Чтобы смена быстрее пролетела, я достал стопку старых газет и журналов, которые время от времени приносили в шахту рабочие, и углубился в чтение.
Не знаю, сколько времени прошло я не смотрел на часы — как вдруг меня охватило необъяснимое чувство тревоги. Я прошелся, осмотрелся и снова уселся за чтиво. Однако меня продолжало что-то беспокоить. Раздался шорох. «Крысы шалят?» — подумал я. Но странный звук нарастал. Складывалось ощущение, что идут люди. Вскоре стал слышен их говор. Ведь обычно шахтеры идут на смену с шутками и прибаутками.
— Кого это нелегкая сюда несет? — вслух произнес я. И в этот самый момент по мне скользнул луч коногонки (шахтерской лампы), причем свет ее был каким-то странным. А потом я увидел неторопливо шагающих мимо нескольких шахтеров. Они выглядели, как обычная смена, идущая в забой, только складывалось ощущение, что они как бы плывут над землей, хотя звук их шагов я слышал. Их голоса тоже звучали как-то неестественно.
Моя коногонка освещала их, но луч фонаря просвечивал насквозь эти призрачные фигуры. У меня волосы под каской встали дыбом, я впал в полное оцепенение и был не в силах вымолвить ни слова. Замечу, на здоровье я не жаловался, медкомиссию в начале года прошел без замечаний, в сон во время дежурства не клонило — сквознячок от вентиляции хорошо бодрил. Эта кошмарная смена скрылась за поворотом. Какое-то время с той стороны виднелись отблески их фонарей.
Когда я пришел в себя, меня захлестнуло любопытство: «Куда их понесло?» Я пошел в том же направлении, но, увы, тот участок шахты оказался пуст. Хотя, как я уже говорил, это был тупик — глухой забой. Когда после смены уже наверху я рассказал об увиденном диспетчеру, тот сначала окинул меня подозрительным взглядом.
— Я знаю, ты непьющий, — сказал он. Но потом вдруг добавил:
— Разве ж можно было размещать шахту в аномальной зоне? Ведь столько людей она уже унесла!
Николай Ильченко, г. Шахты, Ростовской обл.
