Итак, все в конце концов упиралось в эту самую Антарктиду, которая так удачно располагалась совсем рядом с заинтересованной в нее недрах Аргентиной и так далеко от загребущих американцев, сумасшедших немцев и зловредных англичан. Манингу не требовалось быть большим аналитиком, чтобы сообразить, что главным на пороге атомной войны станет вовсе не тот, у кого совершеннее бомба, а тот, у кого этих самых бомб будет больше.
Немцы собирались закидать непокорную Британию примитивными «урановыми котлами», не имея возможности и времени раскошеливаться на более тщательные разработки, но их рудники давали слишком мало урана — из десяти тонн руды даже при самой совершенной технологии можно было выжать не более одного грамма урана, тогда как для одной самой простенькой бомбочки требовалось не менее килограмма. У англичан и американцев дело с ураном обстояло еще хуже, несмотря на более совершенные принципы разработки и методы производства.До войны очень богатые месторождения урана были обнаружены в Конго, но они находились так далеко в джунглях, что только на строительство более-менее приличной дороги пришлось бы ухлопать не менее года, да и то при условии, если бельгийские колониальные власти, пытавшиеся проводить свою собственную от эвакуировавшегося в Англию подальше от немцев короля политику, дадут на это свое согласие.
Вскоре от Сото из Америки пришло важное сообщение, что Гитлер направил в Антарктиу свои экспедиции вовсе не для того, чтобы его ученые могли разыскать там остатки ископаемых бабочек для Берлинского музея естественной истории. В первом походе немцами было установлено наверняка, что Земля Королевы Мод буквально нашпигована высококачественным ураном, а вторая «экспедиция» везла с собой уже рабочих, специалистов и разнообразное оборудование для закладки первых шахт. Третьей экспедиции помешала начавшаяся война — англичане внезапно блокировали своим флотом всю Атлантику, и надводным кораблям путь в Антарктиду был закрыт — туда теперь могли прорываться только немногочисленные вооруженные рейдеры, но о регулярном сообщении речи уже не было: подводные лодки были слишком малогрузными для того, чтобы они смогли поддерживать постоянную связь с рейхом и доставлять в него сотни и тысячи тонн необходимой урановой руды. Тайно построить в Антарктиде обогатительные заводы в изменившихся условиях было также невозможно, и потому Гитлер быстро охладел к дорогостоящим «атомным проектам» и запретил заниматься любыми разработками, если они не обещали дать значительных результатов уже через двенадцать месяцев, заявив своим генералам, что верит не в силу нового оружия, а исключительно в силу духа собственных солдат, способных победить и голыми руками. (Впрочем, многие приказы Гитлера его подчиненными никогда не исполнялись, и работы над атомной бомбой продолжали вестись до самого конца войны). «Новая Швабия» захирела, и все привезенное до войны на «базу 211» ценное оборудование осталось не у дел.
Аргентинцы внимательно следили за деятельностью немцев в Антарктиде, и когда началась война, с удовлетворением отметили, что теперь «Новую Швабию» вместе с Новым Берлином можно брать просто голыми руками. В течение нескольких месяцев аргентинские экспедиции, высаженные в разных точках побережья «ледяного континента», собирали образцы геологических пород и делали пробные бурения на различные глубины, а ученые в аргентинских научно-исследовательских центрах изучали их на предмет наличия урановых «россыпей». В результате проводимой работы все яснее становилось, что кроме Земли Королевы Мод с которой и так все было уже ясно благодаря документам, раздобытым Сото, перспективными оказались еще два района — один на берегу моря Уэделла, близ горного массива Земли Котса, и на Антарктическом полуострове в проливе Дрейка. Когда американцы наконец прознали от англичан про антарктический уран, адмиралу Бэрду был дан срочный приказ «застолбить» остальную часть Антарктиды, не занятую пока еще немцами. Но как только самолеты Бэрда появились над Антарктическим полуостровом, оказалось, что он уже далеко не так бесхозен, как представлялось.
Американцы-янки никогда не относились к южноамериканским народам как к равным себе, но тут вдруг они почувствовали, что столкнулись с силой, с которой невозможно было не считаться. Аргентинцы, начавшие компанию по изгнанию из страны наводивших ранее ужас на все нации мира британцев, не побоялись бы сейчас применить самое натуральное «выкручивание рук» и к любой другой стране в мире, особенно если дело касалось их национального престижа. Но если они оставили в итоге этим самым британцам Фолклендские острова в качестве залога будущих нормальных отношений, то оставлять в залог загребущим американцам они не собирались ничего. Когда адмирал Бэрд вознамерился лично посетить аргентинские станции-базы «Сан-Мартин» и «Генерал Бельграно», ограничивающие собой с разных концов довольно протяженный участок свободного от материкового льда побережья, то ему прямо было сказано (причем от имени самого Президента Аргентины), что эти его визиты — последние визиты как официального представителя США, и поскольку вся территория Западной Антарктиды, простирающаяся от моря Беллинсгаузена до моря Лазарева теперь не что иное, как одна большая военная база Республики Аргентины, то аргентинские вооруженные силы будут без всякого предупреждения уничтожать любого нарушителя невзирая на ранги и национальности.
Оскорбленный таким заявлением до глубины души, адмирал Бэрд принялся готовить вооруженное вторжение на так нагло присвоенную аргентинцами территорию и намеревался стереть их базы с лица земли. Но Манинг, прекрасно предвидя такой поворот событий, заранее блокировал американские «владения», направив к станциям-базам США Мак-Мердо и Литтл-Америка почти весь свой военный флот, включая три гидроавиатранспорта, мгновенно лишив силы адмирала Бэрда поддержки с воздуха. Одновременно президенту Рузвельту по дипломатическим каналам было дано понять, чтобы угомонил своего национального героя, потому что намечающийся конфликт наверняка не принесет никакой пользы абсолютно никому, исключая самих аргентинцев — в случае, если США позарятся на аргентинские владения, на сторону Аргентины встанет практически вся Южная Америка, и возможно даже Мексика, не говоря уж о других неприсоединившихся ни к одному блоку, но сочувствующих Германии странах — а это для американцев означало не просто неприятности, это означало конец всем их перспективным планам на мировую гегемонию по крайней мере в ближайшее десятилетие.
Сохраняя фальшивую улыбку на лице, Рузвельт подозрительно легко согласился с доводами президента Манинга. Американца одолевали сейчас другие, более важные проблемы — например как бы поделикатней разделаться с мировой гегемонией Британской империи не вступая до поры до времени в европейскую войну, и невзирая на явно неуместную агрессивность аргентинцев по отношению к США, он осознавал, что пока должен быть им благодарен хотя бы только за то, что они начали выметать британцев из своей страны, предоставляя американцам неплохой шанс занять ихнее место позже, после войны. Кроме того Рузвельт здраво рассудил, что уподобляться тем же британцам, применяя грубую силу, совершенно не стоит, а уран у аргентинцев можно попросту купить — денег хватит даже на то, чтобы выкупить у них всю Антарктиду вместе с Патагонией впридачу. Намечавшийся международный скандал так и умер в пустоте, похоронив надежды связанных войной в Европе англичан оттеснить своенравную Аргентину подальше от «урановой кормушки».
Тем временем Новая Швабия захирела настолько, что дальнейшее ее содержание было рейху уже не по карману. К 1944-му году на «базе 211» и в Новом Берлине не осталось ни одного немца — одних вывезли в рейх на подводных лодках, другие покинули Антарктиду на самолетах и осели в Южной Америке. Земля Королевы Мод перешла под негласную юрисдикцию Аргентины. Новый аргентинский президент Эдельмирио Фаррел отдал приказ законсервировать почти готовое предприятие в Новом Берлине и стал дождаться покупателей.
