В нашем огромном семейном альбоме наряду с кучей всевозможных фотографий хранился пожелтевший от времени клочок бумаги, на котором рукой моего деда был написан текст странного содержания.
Приведу его полностью:
«Предъявитель сего документа является Саша житель села Шумилово. Паренек от роду 10-12 лет и которого все знают и который спас раненого под селом Шумилово рядового красноармейца Куравлева Петра Михайловича оказавши ему первую помощь и выходит не давшему ему умереть. Документ составлен в лесу недалеко от села Шумилово и является подлинником в чем как коммунист пролетарски и заверяю товарищей. 07.07.1943 г. Рядовой красноармеец Куравлев Петр Михайлович».
Внизу стояла какая-то закорючка и детским почерком подписано, одним словом: «честноесловосаша».
К сожалению, до наших дней этот листок не сохранился. Но давным-давно, когда дед был еще жив и со мной, еще мальчишкой, просматривал фотографии в альбоме, мы обнаружили этот странный текст. На вопрос, что это, дедушка поведал удивительную историю.
Дело было в 1943 году. У некоего села Шумилово немцы бросили в атаку отборные войска, и наши части с тяжелыми потерями отступали. Дед был тяжело ранен осколком, но так вышло, что свои в спешке забыли его на поле боя. Кое-как ему удалось доползти до ближайшего леса.
«Я, внучок, тогда истекал кровью, -задумчиво продолжал дед. — Рана оказалась тяжелой. Попытался себя перевязать, и все же, чувствую, до утра не дотяну. Кровь-то хлещет! Лежу в траве, смотрю сквозь кроны деревьев на небо. В мыслях уже простился с родными, с сыном своим, твоим будущим папкой. Попросил у всех прощения и приготовился к смерти. И видимо, сознание покинуло меня.
Очнулся я днем, когда ярко светило солнце, и с удивлением обнаружил, что рядом со мной сидит пацан лет 10-12, твой ровесник, и что-то беззаботно насвистывает. Был он веснушчатый, щупленький и белобрысый. Увидев, что я пришел в себя, он улыбнулся, демонстрируя отсутствие двух передних зубов.
— Очнулись! Нате вот, попейте водички.
И, протянув бутылку с водой, помог мне сесть и прислониться спиной к дереву. Рана болела, но уже не так сильно.
— Не беспокойтесь, жить будете, -паренек снова улыбнулся, и на его щеках заиграли две озорные ямочки.
— Ты кто? — спросил я.
— Я-то? Я местный, шумиловский.
— А здесь что делаешь?
— Как что? — искренне удивился паренек. — Вам помогаю! Вот перевязал вас, а то вы уж совсем помирать собрались. Тут я заметил, что мое плечо перетянуто чистыми лоскутами от простыни. На повязке проступило большое кровавое пятно.
— Давно ты тут?
— Не-а, — мотнул головой мальчик. — Я тут за собакой бегал, убежала она от грохота. Вот мы с ней на вас и наткнулись. Тут я заметил, что рядом с парнем лежит маленькая пушистая белая собачонка.
— Это мой Шарик, — с любовью произнес мой спаситель, поглаживая собачку. — Самого меня зовут Саша. А вас как?
— Петр… Петр Михайлович. Немцы где, Сашок?
— Где им быть-то? В селе. Но на днях наши их оттуда турнут, — заверил он меня.
— Откуда такая информация? — я невольно улыбнулся этой уверенности.
— Так у нас тут все про все знают. Ведь уже не 41 -й год. Наступаем нынче ведь уже!
Было в этом мальчишке что-то необычное, что-то неуловимо странное. А что именно, я в толк взять не мог.
— Вы поешьте, дядь Петь. Мы с Шариком уже сбегали домой, пока вы лежали, и вот вам принесли.
Он расстелил на траве платок, в котором оказалось два яйца, кусочек черного хлеба и две вареные картошки.
— Вот еще одеяло, чтобы ночью не мерзли. Ешьте, а я посижу еще немного с вами. Завтра опять приду, принесу попить, поесть и что-нибудь чистое сделать вам перевязку.
— Где зубы-то потерял? — спросил я, жуя картошку.
— А, это мелочи. С пацанами подрались, — и Саша хвастливо и чуть небрежно махнул рукой. — Ладно, Петр Михайлович, нам пора, а то тетка беспокоиться будет. Вы тут лежите тихо, не шумите. Завтра мы вас с Шариком навестим и подумаем, что делать дальше. Но продержаться нужно еще чуть-чуть. Скоро наши придут.
И они с Шариком скрылись за деревьями. От Сашкиной уверенности мне стало легче. Ночью меня знобило, но к утру полегчало. Мое состояние уже не казалось мне таким безнадежным. Появилась какая-то уверенность, что с моим маленьким помощником мне наверняка удастся выкарабкаться.
На следующий день Сашка пришел один.
— Где же твой Шарик? Мальчишка шмыгал носом, еле сдерживая слезы.
— Задавили, дядь Петь, Шарика мотоциклом. Он начал, дурачок, лаять, они его и… Немец сейчас не тот, что в сорок первом, — насупив брови, совсем как взрослый, заявил мальчуган. — Злой стал. Если раньше конфетами угощал, нынче пинками потчует.
Мы сделали с Сашей перевязку, затем он разложил еду и сел рядом.
— Родители твои как? Чем занимаются? — спросил я.
Сашка отвернулся и дрожащим голосом произнес:
— Батя как ушел в начале войны, так одно письмо лишь от него и получили. Больше ничего не было, как ни ждали. А мамка год назад умерла, надорвалась на работе. У нее вот здесь,
— Сашка показал на живот, — бугор какой-то вырос и нутря все сильно болели. Кричала очень.
Мы помолчали.
— Слушай, а почему ваше село Шумилово называется? Мальчишка вдруг заулыбался -словно солнышко засветило.
— Так от речки же Шумихи. Шумит она у нас весной, когда лед по ней идет! Так шумит, что держись! Все село не спит ночами, вот грохот какой!..
И, смешно сложив губы трубочкой, Сашка попытался изобразить этот шум.
— Дядь Петь, а у меня к вам просьба.
— Какая? Говори, исполню любую, ты же — мой спаситель. После этих слов Сашка как-то странно посмотрел мне в глаза.
— Напишите мне какой-нибудь документ.
— Что еще за документ? — удивился я.
— Ну, о том, что я помог… — замялся он. — Выручил вас из беды.
— Да зачем тебе он? К тому же у меня и бумаги-то нет.
— Так я принес, — хитро произнес мальчуган и достал тетрадный листок.
Вот так, внучек, и был составлен этот документ. А когда я его спросил: «Фамилия у тебя какая? Что писать?», он опять на меня как-то странно глянул и говорит:
— Фамилию не нужно. Меня и так все знают.
Когда мы все оформили, Сашка с восхищением посмотрел на документ и бережно убрал его в карман. Но, немного подумав, сказал:
— Нет, дядь Петь, вы пока этот документ у себя оставьте. Мало ли чего? Вот наши немцев прогонят, вы мне его вернете.
— Добро. Мальчик с сожалением и неохотой вернул мне бумагу.
На следующий день Сашка не пришел, хоть и обещал. Я к тому времени уже мог вставать и попытался подобраться к селу. Оказалось, там уже безопасно — утром его освободили наши. Я стал искать Сашку, но его нигде не оказалось. Расспрашивал местных, объяснял, как он выглядит, какая у него была белая собачка, в чем одет, но…»
Тут дедушка надолго замолчал. Я даже подумал, не забыл ли он про меня, и принялся его теребить:
— Деда! Ну ты че? Что дальше-то было? Нашел ты его?
— Да вот думаю, внучек!.. — дед ладонью взъерошил мне волосы. — В том-то и дело, что никто в селе не знал никакого Сашку. Даже похожего на него никого не было!
— Как так? Этого же не может быть!
— Я сам долго ломал над этим голову, — пожал плечами дедушка. — Но мой спаситель как сквозь землю провалился. Никто его не знал и никто подобного мальчишку даже в глаза не видел!
— Может, он из соседней деревни был? — робко предположил я.
— То-то и оно, что ближайший населенный пункт находился во многих километрах от Шумилово. Майор Карпухин, который тогда командовал занявшими село частями, тоже заинтересовался этим фактом и приказал подробно опросить всех жителей. Никаких результатов! Словно и не было никакого Сашки… Затем наши войска пошли дальше на запад, а меня отправили долечиваться.
И что удивительно: как мне сказали в медсанбате, осколка в плече у меня не оказалось. Его уже извлекли оттуда, раньше! Да и первая медпомощь мне была оказана профессионально. «Иначе, — сказали медики, — вы умерли бы от потери крови». Я до сих пор не знаю, что это был за Сашка, который не дал мне тогда умереть в лесу. Вот такие дела, внучек!..
Александр Кузнецов, Якутия
