Идея о том, что дети чувствуют ложь, занимала психологов уже давно. Каким образом юные создания с небольшим жизненным опытом распознают правдивую и ложную информацию? Как утверждают специалисты — с помощью мимики, жестов и интонаций, то есть невербальных сигналов. Воспринимать невербальную информацию мы учимся раньше, чем понимать смысл слов.
С возрастом это умение несколько стирается: теперь наш мозг больше занят тем, чтобы понимать смысл речи, думать о собственных проблемах, больше загружена память и восприятие — и потому взрослые люди зачастую хуже распознают лжецов. А вот дети отлично чувствуют, совпадает ли значение произнесенных слов с невербальными сигналами, которые транслирует человек. (Мама улыбается гостям и говорит им приятные вещи, но ее улыбка напряженная, а общий вид выражает усталость и раздражение — и ребенок точно понимает, что, как только за гостями закроется дверь, мамино настроение испортится).
Этот феномен, хотя и продолжает удивлять взрослых, логически понятен. Но психологи обнаружили еще более удивительный факт: дети способны оценивать, кто — настоящий эксперт, а кто — просто плагиатор. То есть они различают тех людей, которые дошли до правильного решения «своим умом», и тех, кто просто повторяет чужие выводы. Умение, за которое бы дорого заплатил каждый взрослый! Когда мы ищем нужные сведения в интернете, обращаемся за профессиональной консультацией или просто просим совета, нас прежде всего интересует, компетентен ли наш информатор в данном вопросе, или он просто удачно пускает пыль в глаза.
Каким образом эти выводы делают дети? Психологи провели серию экспериментов, «замаскировав» их под кукольный театр. Детям показали двух кукол и игрушечного медведя-всезнайку, который умел подсказывать правильные ответы. В первой части эксперимента куклам задавали несложные вопросы. Обе они «не знали», как ответить, но одна из кукол пользовалась подсказками медведя, а вторая предпочитала искать ответы самостоятельно. Во второй части опыта медведя убрали, а самим детям задали заведомо сложный для их возраста вопрос. Когда те затруднялись ответить, их спрашивали: к какой кукле они бы обратились за подсказкой? Как оказалось, дети старше четырех лет в 75 процентах случаев предпочитали куклу, которая не пользовалась подсказками медведя в предыдущей части эксперимента.
Если вдуматься — результат оказался потрясающим. Дети ориентировались не на скорейший результат (правильный ответ), а на качество процесса. Четырех- пятилетний ребенок был в состоянии оценить (пусть и не формулировал это такими словами), что первая кукла — не первоначальный источник информации, а лишь транслятор чьих-то готовых решений. Вторую куклу, которая использовала только собственные знания и способности, они однозначно оценивали как более надежную и сообразительную.
«Дети оказались способны отличать тех, кто знает, от тех, кто дает правильную и полезную информацию, но чье знание вторично. Это позволяет им ориентироваться именно на тех людей, которые принесут наибольшую пользу в обучении», — резюмирует психолог Ширин Эйнав.
Почему столь ценное умение часто пропадает с возрастом? Возможно, потому, что вся образовательная система ориентирована скорее не на процесс, а на результат. Система выставления оценок не предполагает интереса к тому, насколько глубоко мыслит ребенок, сколько усилий он приложил, чтобы разобраться в том или ином предмете. Она даже не оценивает широту знаний в конкретной области.
Отметка на уроке в девяноста процентах случаев — показатель того, выучил ли ребенок один готовый ответ на один стандартный вопрос (схему решения одного типа задач), которая случайным образом попадется ему на этом уроке (контрольной). Эту систему поддерживают и родители. То есть формально они ее поругивают, но всеми своими действиями — поддерживают. Сколько родителей готовы скорее обрадоваться честно заработанной «тройке», чем «пятерке», полученной путем умелого списывания? И какие родители вытягивают своего ребенка не на «четверку» и «пятерку», а, скажем, на приличный уровень понимания истории? Или на хороший литературный вкус?
Учителя обычно оправдывают традиционную систему образования массовостью: невозможно уследить за интеллектуальным развитием каждого ребенка в классе из нескольких десятков человек, потому нужна упрощенная и стандартизированная система оценок. Родители, в свою очередь, включают схему «беспокойства за будущее»: «Если он не вытянет хотя бы на «тройку» — не получит аттестат. Не получит аттестат — не поступит в институт», — и так далее. И все они сходятся на том, что «ничего лучше пока не придумали, а учиться как-то надо». Хотя это неправда (возможно, также услышанная ими от ненадежных информаторов).
Альтернативных систем обучения на данный момент придумано немало; многие из них, при своих плюсах и минусах, выгодно отличаются от существующей школьной системы. Но не получают большого распространения из-за отсутствия поддержки: немногие семьи отваживаются отдать ребенка в альтернативное учебное заведение. Срабатывает та же ориентация на формальный результат, независимо от качества: я не знаю, какое обучение в этих необычных школах — возможно, оно и лучше. Но неизвестно, выучит ли мой ребенок стандартную школьную программу и поступит ли в институт. (К слову сказать, выпускники большинства школ с альтернативными моделями обучения — вальдорфской, Монтессори или Балабана — успешно сдают необходимые аттестационные экзамены и поступают в ВУЗы).
Связь между получением диплома и успешностью в дальнейшей жизни тоже неочевидна. Многие вузовские выпускники испытывают затруднения в поиске работы — в частности, потому что не могут отличить достойные вакансии от заведомого надувательства. Этого же умения им будет недоставать и позже, когда они будут нанимать субподрядчиков для фирмы, выяснять тонкости юридических вопросов или принимать решение о том, куда лучше вложить деньги. В информационную эру едва ли не самый существенный ключ к успеху — уметь определить качество источника информации или предоставляемых услуг. Но, взрослея, мы старательно разучиваемся это делать.
