Начну свое повествование с были, то есть с того, что произошло однажды на моих глазах. После трехлетней службы в армии судьба забросила меня на одну из медных шахт на Среднем Урале. Закончил восьмимесячную ГПШ (Горно-промышленную школу) и стал бригадиром-забойщиком.
В тот день обуривал я ручным перфоратором забой. Торопился. Только что сюда заглянула девушка-маркшейдер и предупредила, что вот-вот появится взрывник. А она пришла сюда, к старым выработкам, чтобы взять пробы из них, проверить, велики ли здесь залежи медной руды. Если да, то тогда поставят тут скрепер, тряхнут забой взрывом и начнут качать руду вдосталь.
Ушла. Напарник мой и земляк, Колька, отошел вслед за нею к штреку покурить. Я уже знал, что эта парочка крутит серьезный роман, пожениться даже собираются. Работаю, перфоратор грохочет. Вдруг чувствую, воздушный шланг под моей рукой ходуном заходил. Оказывается, это мой помощник дергает его, сигнал подает о чем-то неладном. Так по технике безопасности полагается.
В свете шахтерских лампочек увидел мертвенно-белое лицо друга. Выключил агрегат и в несколько прыжков подскочил к Кольке. А он мычит что-то да рукой в сторону старой выработки показывает. Там, гляжу, почему-то высится целая гора из мелкого щебня, которой недавно не было. Сверху на нее потоком сыплются новые камни-обломки.
Оказывается, девушка раздвинула шахтерской каелкой-молотком потолочную затяжку, чтобы взять оттуда пробу руды. А она и сыпанула сверху целым потоком. Прямо на глазах моего напарника в считанные секунды ее с головой засыпало. Он даже подбежать к ней не успел. Да и как тут успеешь, коли сверху сыплется настоящий камнепад.
По телефону на штреке вызвали мы спасателей, отгребаем рудную гору. Ничего не получается. Спустившиеся минут через пятнадцать-двадцать (ведь им надо было добежать из дежурки к клети, прокатиться вниз на наш пятьсотсороковой горизонт, добежать до забоев) горноспасатели тоже ничего сразу сделать не смогли. К тому моменту старая выработка была почти полностью засыпана щебнем-рудой…
Хоронили колькину зазнобу через пару дней. На похоронах я услышал от ее соседок-старух, что они давно советовали ей уволиться с шахты. Или хотя бы не спускаться под землю. Ведь всего пару лет назад там погиб ее отец, забойщик. Что якобы на их роду лежит чье-то заклятие.
Но на том печальная история не закончилась.
Где-то через полгода мои соседи по общежитию рассказали, что Колька какой-то мрачноватый стал. Вечерами постоянно откалывается от них. На танцы вечером в парк шахтерский или клуб поселковый отправятся вместе (молодость свое берет), а он по дороге обязательно отстанет, уйдет куда-то. Конечно, я тоже это заприметил. Расспрашивал его потихоньку, мол, какую-то новую симпатию завел, что ли?
Молчит, не говорит ничего. Потом кто-то из парней его выследил. Оказывается, на местное кладбище вечерами уходит. Оно располагалось в лесочке, за «железкой». Удивились, конечно. Мрачноватое ведь место для свиданий…
Допек я его все же со временем своими расспросами.
– Да знаешь, — пробормотал он смущенно, — подружка там появляется интересная. На Инну (это которую в забое засыпало) шибко похожа. Издали. Она, вот какая незадача, близко не подпускает к себе. Смотрит, улыбается, но только чуть шагну, протяну к ней руки, — отпрыгивает в сторону, как козочка молодая. И манит куда-то к могилам старым поближе, где кустарник густой. А побегу за ней – исчезнет. Потом неожиданно с другой стороны покажется…
Ну, думаю, просто отбрехивается от меня земляк, не говорит правды. А сам на танцах попытался выведать у местных красоток, что это за таинственная девчонка тут объявилась.
– Вы ведь местные, всех тут знаете, — говорю им.
Девчонки пошушукались в сторонке, а потом и говорят мне:
– Юра, а ведь дело-то неладное… — И поведали, что несколько лет назад случилась в поселке беда. Жили там две сестренки-близняшки. Похожи друг на дружку как две капли воды. Иногда шутки ради меняли ухажеров. Гуляет парень с Анечкой, а приходит на встречу вечером вместо нее Риточка. Милуются, танцуют, поцелуются даже иногда на виду у всех. Парень орлом ходит. А Аня на следующий вечер ему истерику закатит: как посмел с другой гулять, когда она вчера прихворнула и не смогла прийти на танцульки.
Умерли они в одночасье. При пожаре ночью. Вместе с домом сгорели. Только всезнающие соседки о другом толкуют. Спалил их один чересчур заревновавшийся ухажер… Вот с тех пор они появляются у кладбища или вблизи своего сгоревшего дома, ухажеров себе ищут. Местные парни знают ту историю, не поддаются на их заманивания…
– Сейчас у старого кладбища еще одно привидение появилось, — открыли мне новую тайну девчата. — Кое-кто из наших соседей уже Инну там видел. Ту маркшейдершу, что около вашего забоя каменная осыпь погубила. Бабушка Груня, колдунья наша местная, сказывает, что она даже разговаривала с ней на днях. Так Инночка пожаловалась ей, что сердится на парня, которого полюбила, но который тогда не спас ее, сироту, не выручил…
Вскоре Колька по моему совету рассчитался с шахты и уехал куда-то в Казахстан, на целину. Мне на прощание сказал, что тяжело ему тут стало жить, мерещится что-то постоянно. Может, в другой стране забудется эта история.
Возможно, она и забылась, стерлась из его памяти. Только вот какая концовка у нее приключилась. Лет через пятнадцать-двадцать близкие родственники земляка поведали, что однажды в тех дальних сибирских краях нашли его (уже женатого, правда) у чьей-то могилы. Лежит, говорят, на земле и улыбается, глядя в небо. Отчего умер, никто так и не знает. Врачи констатировали остановку сердца. Чем-то взволнован был он.
Так что правду говорят старухи, не советуя молодым мужикам бродить по ночам вблизи мест захоронения покойных.
Юрий Коньшин
