Зацикленный сон

UUhNluLlMBIМне приснился ночной кошмар. Не суть важно, в чем он заключался: иногда во сне боишься такого, что наяву вряд ли тебя испугало бы или даже чего-то, чего ты и разглядеть-то не успел. Примерно так было и у меня: мне снилось, что я убегаю по незнакомому ночному городу от чего-то ужасного, от какой-то высокой, метра в два, антропоморфной фигуры, обладающей по-обезьяньи длинными руками с волосатыми цепкими пальцами, широкими плечами и вытянутой вертикально головой без лица — на гладкой поверхности проступали лишь две черных булавочных головки глаз.

Оно просто шло в мою сторону, неторопливо и механически — равномерно, не издавая никаких звуков и не выказывая угрозы, но почему-то оно вызывало у меня дикий страх. Я убегал и убегал, двигался намного быстрее преследователя, но каждый раз, когда я оборачивался, я видел, что фигура, которую я почему-то окрестил «палачом», находится в тридцати-пятидесяти метрах от меня, а значит, способна преодолеть разделяющее нас расстояние за пару минут. В какой-то момент я умудрился начать мыслить логически: «Черт возьми, но ведь таких чудовищ не бывает, это невозможно, должно быть это сон, а значит, мне надо проснуться». Я напрягся: «Хочу проснуться!» — и это помогло. Я оказался в своей постели. Тишина в комнате ничем не нарушалась, на стоящем неподалеку столе успокаивающе светилась статуэтка кошки из содержащего фосфор камня — все было знакомо.

Я с удовольствием выдохнул и несколько минут с наслаждением успокаивался. Пульс снижался, дыхание становилось равномернее. Вот только…

Вам знакомо ощущение, что сзади кто-то подошел? Наверное, вы испытывали такое в детстве, когда чувства были молоды и обострены. Ты стоишь себе спокойно, к примеру, ждешь кого-то и вдруг чувствуешь, что сзади как будто к тебе придвинулось что-то тяжелое, настолько тяжелое, что тебя тянет к нему — и ты оборачиваешься и видишь своего товарища по вашим детским играм, стоящего с разочарованным лицом: «Как ты узнал, что я подкрадываюсь, я же был совершенно бесшумен?». Вот примерно такое же ощущение заставило меня скосить глаза вправо. Он был в комнате, он смотрел на меня крошечными глазками на пустом лице, он тянул ко мне руки… Я в ужасе вскочил, отпрыгнул куда-то в сторону, сшибая со стола монитор: «Черт возьми, как же так, я же проснулся, я же должен был проснуться, я должен проснуться по-настоящему!». И я… проснулся.

За окном был серый зимний рассвет, а в комнате стоял тяжелый запах пота. Мокрая подушка, липкая простыня… какая дрянь. Я поспешил встать с постели, тем более, что мокрое белье сняло как рукой обычную мою утреннюю сонливость. Горячий душ чуть расслабил, а горячий чай — взбодрил. Кажется, день начинался неплохо. Вот только завтракать было нечем, а значит, придется пойти или в магазин за продуктами или в кафе. Вариант магазина казался более привлекательным: нравящиеся мне кафе были далеко от дома, а минус двадцать градусов за окном не располагали к променадам; крошечный же магазинчик, ассортимент которого, помимо дешевого пива, дешевой водки, столь же дешевого вина и невзрачных закусок ко всему этому добру, содержал какие-никакие каши, колбасы и молоко, был в двух шагах.

Накинув легкую куртку (авось не замерзну, за пару минут-то), я совершил легкую пробежку. Ассортимент я давно выучил наизусть, а потому не стал рассматривать витрину, а сразу подошел к прилавку и сказал продавщице, копающейся где-то под ним: «Будьте любезны, батон в нарезку, молоко отборное и полкило колбасы московской». Та не ответила, продолжая где-то копаться. Несмотря на то, что магазинчик никогда не отличался клиентоориентированностью, я решил поторопить продавщицу: «Будьте любезны! Вы меня слышали?». Та прекратила копаться. Выпрямилась. С безликой одетой в форменный халат фигуры, на меня глянула все та же вытянутая голова без лица, с крошечными булавочными головками глаз…

Я смутно помню, что я сделал в этот момент. Кажется, заорал и побежал куда-то прочь. Из магазинчика, по улице, не зная, куда я бегу и куда собираюсь прятаться. Помню, что поскальзывался на ледяных дорожках, покрывающих асфальт, падал, раздирал о посыпанную гранитной крошкой мостовую ладони и куртку, поднимался — и пытался бежать дальше, до тех пор, пока меня не схватила за ворот сильная рука, схватила — и встряхнула, как котенка. Я в ужасе рванулся… и полетел с кровати.

Потирая ушибленную при падении кисть, я огляделся. Сон? Явь? Ну да, это моя комната, это мой сотовый лежит рядом с подушкой, это мой компьютер на столе и мой цветок в горшке… но, черт возьми, это ведь уже третье пробуждение подряд. Окончательное ли оно? Нет? Интересно, что будет, если я, скажем, вскрою себе вены? Или выброшусь из окна? Проснусь ли я снова — или умру? Что будет, если умереть во сне?.. Так, ладно, что, если… скажем, выпить?

Крепкие напитки я отверг сразу. Несмотря на то, что мои вкусы, в общем-то, имеют выраженный перекос в сторону чего-то вроде коньяка, виски, рома или джина, сейчас мне хотелось что-то, что можно пить большими глотками. Прогулка до холодильника принесла завалявшуюся там банку «Миллера», которая была, невзирая на нахлынувший вдруг озноб, опустошена почти залпом. В голове чуть зашумело и показалось, что все вокруг вполне себе реально. Скомкав и разорвав банку (дурная привычка, оставшаяся с подросткового возраста), я присел на табурет и задумался. Как известно, достоверно исследовать систему, находясь внутри нее и являясь ее частью, нельзя. Нельзя даже выяснить, реален ли наблюдаемый нами мир, а если реален-то верно ли мы его представляем (что замечательно показал фильм «Матрица»). Что же я могу сделать, чтобы понять, проснулся ли я и мне пора в магазин и на работу или это до сих пор кошмарный сон и скоро я где-то натолкнусь на «палача»?

В следующие полчаса я ставил эксперименты. То ли к счастью, то ли к сожалению, но ни осторожная царапина ножом по бедру, ни укус руки (честный, изо всей силы, такой, что слезы на глазах выступили и зубы свело), ни ледяной душ не разбудили меня вновь. Оставалось признать реальность мира и действовать как обычно. Чистка зубов. Английский завтрак. Короткие сборы — и вот я ранним седым зимним утром шагаю к автобусной остановке… Через пару минут ожидания в одиночестве подъехал древний «ПАЗик».

Странно, я думал, в Москве таких уже и не осталось — узенькие двери, «выхлоп в салон» и перекошенность вправо явственно напоминали о детстве. Не имея привычки смотреть на номера автобусов (все они шли до нужного мне метро), я ступил на подножку. Двери закрылись. Я наклонился к окошку, протягивая купюры: «Один билетик, пожалуйста». Деньги никто не взял. А сквозь мутно-исцарапанный пластик на меня глянуло знакомое «лицо-без-лица». В булавочных глазках, казалось, угадывалась некая ирония: «Ну что, друг, покатаемся?».

Я шарахнулся назад. Ударил по дверям — раз, другой, третий, — они не поддавались, будто и не древний ПАЗик это был, а БТР с бронированным люком. Кинулся в салон — паникующий мозг все-таки пытался мыслить логически и я искал аварийный люк. Не нашел люка, подскочил к окну, изо всей силы ударил в стекло локтем, пытаясь высадить, разбить его. Отбил локоть, ударил еще раз, со всей силой отчаяния — все так же безрезультатно. Оставалось только в ужасе отступать подальше от кабины, подальше от булавочных глазок, безотрывно пялящихся на меня из окна кабины.

Внезапно ожили динамики в салоне. «Уважаемые пассажиры! Автобус номер четыреста десять»… Что?! Здесь ходят только номера 711 и 275! Четырехсотые маршруты вообще не ходят по Москве, они междугородние!»… следует до конечной остановки. Для вашей безопасности, не пытайтесь выйти из автобуса. Приятной и очень долгой вам поездки». Почему-то отсутствие названия конечной остановки несколько отвлекло меня от ситуации. Не могу сказать, что ужас ушел, но поджилки, по крайней мере, трястись почти перестали. Я попытался оглядеться. Окна в салоне были, судя по всему, непрозрачными: мазня, которая виднелась за ними в скудном свете тусклых лампочек, явно не тянула на уличные фонари за окном, да и на рассвет тоже. А главное — она не двигалась, тогда как покачивание автобуса и рычание двигателя явно говорили о том, что автобус куда-то едет. Булавочные глазки по-прежнему смотрели на меня, но «палач» не двигался. И… интересно, как это он умудряется вести автобус, если смотрит на меня?

Из странного оцепенения меня вывел громкий скрип и скрежет за окном. Начавшись где-то позади, он быстро приближался, пока не поравнялся с автобусом и не закончился тяжким ударом в его бок. Салон основательно тряхнуло и — о чудо! — от сотрясения лопнуло заднее стекло, в которое я, не раздумывая и кинулся, не думая даже о том, что мы еще едем. В полете я успел еще увидеть нечто большое и ржаво- железное, разгоняющееся для нового тарана и мое сознание окутала темнота…

Проснувшись через несколько минут, я даже не удивился. Попробовал осмотреть себя. Царапины на бедре, оставленной в прошлом сне, нет. А вот бледные следы собственных зубов на руке наличествуют. Бледные, как будто кусал я себя дней пять- шесть назад… или просто чуть прикусил руку во сне. А еще я был зверски голоден. Голоден настолько, что, даже не почистив зубы, сразу же побрел знакомой тропой к холодильнику. Подошел, протирая глаза, потянул за ручку, распахнул дверцу… но, как оказалось, в огромном прохладном шкафу не было ничего вкусного. В нем не было вообще ничего, что напоминало бы холодильник. В нем была лишь клубящаяся темнота, в которой плавали до боли знакомые булавочные глазки. Словно парализованный, я стоял, держась за ручку дверцы и смотрел в них. Смотрел в крошечные зенки, выражающие сейчас что-то вроде… печали.

Простоять долго в виде статуи мне не удалось. Холодильник, снаружи успешно остающийся самим собой, возвестил громким пронзительным писком, что у него кончилось терпение и что пора бы уже и закрыть распахнутую дверцу, сберегая тем самым электричество и ресурс компрессора. Резкий звук заставил меня дернуться, а затем машинально хлопнуть дверцей. Постояв еще немного, я пересилил себя и приоткрыл дверцу. Ничего. В смысле — ничего необычного. Пиво и молоко, салат и колбаса, помидоры свежие — и помидоры, зверски запытанные до состояния кетчупа. «Что ж, может, для разнообразия, выпить с утра молока?» — подумал я и потянулся за бутылкой. Крышка оказалась до странности тугой, я никак не мог свернуть ее. Наконец, она поддалась, я поднес горлышко бутылки ко рту и… что-то похлопало меня по плечу!

Заорав, я — правильно, проснулся. На этот раз — на полу. И в руке я сжимал молочную бутылку. Пустую.

Страха уже не было. Была унылая безнадежность. Это был просто «день сурка» какой-то. Что бы я ни делал, я не мог проснуться. Проснуться по-настоящему. На этот раз, я точно знал, что я сплю — падение с кровати объяснить можно, но как объяснить бутылку из-под молока? Не припомню, чтобы я страдал лунатизмом. Да и лунатики, пьющие молоко как во сне, так и на самом деле — вряд ли распространенная разновидность этих больных. Что ж, может, проверить, что будет, если умереть во сне? Так, сейчас я разбегусь изо всех сил и кинусь головой в окно. Этаж девятый, как раз хватит сломать что-нибудь жизненно важное.

Тройное стекло оказалось каким-то даже мягким. Оно без задержек и боли выпустило меня на вольный воздух. Я падал, раскинув руки, падал в какую-то непроглядную чернь, так непохожую на хмурые московские рассветы, падал… к двум искоркам во тьме. Искоркам, похожим на булавочные головки.

Вопль. Постель. Подъем. Холодильник.

Я проснулся. Я чувствовал, что на этот раз проснулся по-настоящему. Реальность окружающего меня мира была незыблемой. Правда, в моих вложенных снах мне тоже так казалось. Но на этот раз вроде все-таки что-то отличалось от предыдущих пробуждений, выдавая, что я нахожусь в настоящем мире.

С тех пор прошло уже довольно много времени. За этот срок я не заметил ничего необычного. Никаких существ с булавочными глазами. Но время от времени я все еще задаюсь вопросом: сплю я или нет? Кто поручится, что мир, в котором я сейчас старательно описываю свои злоключения в том сне, не игра моего воображения? Да, царапины на бедре все-таки нет. Но следы зубов на руке, пусть и бледные, наличествуют.

Мне страшно. Мне снится кошмарный сон. Или, что хуже, какому-то кошмарному сну приснился я…

4 комментарии для “Зацикленный сон

  1. Не возьмусь сказать, повествует ли это сам человек переживший это или это пересказ рассказа от знакомого, чувствуется художественна ирония, НО! Достоверность данного факта как «вложенные сны» подтверждаю. Как и человек в этой истории я несколько раз проходил подобные «сны».
    Не очень хочется рассказывать свои истории, просто укажу общие сведения:
    — Не возможность проснуться, даже по своему желанию
    — Не возможно определить сон или явь, во всех вложенных снах я мыслю и отдаю себе отчет в происходящем.
    — Вложенные сны чередуются с явью, в какие то моменты я действительно просыпаюсь.
    — Вопреки мнениям, ни укусы или уколы ни другие «штуковины» выводящие из сна или для проверки сна не действуют. Т.е. ты ощущает укол если кольнул себя или ущипнул, удар, прыжек, свой вес, вкус, цвет, запах, музыка, всё отличимо от яви.
    — В отличие от простого сна — этот «сон» не забывается и помнится каждая деталь, вплоть до вкуса, запаха.
    — Все сны в настоящий момент и сны с интервалом реального времени, циклически и имеют повторы и продолжения. Они ни начинаются из ничего и не заканчиваются ничем. Всегда есть взаимосвязь и продолжение с предидущими (либо повтор)
    ======================

    Я не знаю как (если это история автора) Вы приспособились к этому, какие находите «маяки» и продолжается ли это сейчас у вас. Возможно мои способы Вам не подойдут или будут уже не актуальные. За всё время, которое меня мучили эти сны — я выработал несколько алгоритмов:

    — Во первых, сменить сон я не могу как вы «испугом», сменить его я могу только «заснув» во сне. (каламбур получается). В связи с этим мне сложно определить следующий сон — это сон или нет. Потому что я точно знаю что несколько раз я действительно просыпаюсь, но стоит мне хоть на 1 секунду закрыть глаза, как снова проваливаюсь в сон, причем это происходит на столько мгновенно, что у меня складывается впечатление, что во сне я могу контролировать себя, ощущать себя как личность, а в эти мгновения яви — не могу.
    — Не знаю как у Вас, у меня ВСЕГДА вход в такое состояние провоцируется такие состоянием как «сонный паралич» т.е. я не могу двинуть телом, как будто приклеен. ( это мой первый маяк) Как только я не могу двинуть телом — я уже понимаю, что сейчас начнется череда вложенных снов или уже идет. Но проснуться не могу. (в последствии я нашел способ сдвинуть тело, но в этот момент я могу потерять контроль себя в сновидении и проволиться в безконтрольный сон до следующего маяка)

    …. так достаточно, увлекся…
    На текущий момент уже навреное лет 5 как вложенные сны прекратили мне сниться.

    1. Очень интересный, развернуты комментарий. Спасибо! По поводу снов, подобное все переживают. Тут нет ничего сверх естественного. Лично я заметил одну закономерность, что если я засыпаю на спине и грядет перемена погоды, тогда сны наиболее яркие, сложные и оживленные, часто с участием ушедших из жизни родственников. Также с возвращением в места в которых уже был во снах, короче все красочно. Единственное мне никогда в жизни не снились кошмары. Вернее сказать никогда в жизни не приходилось испытать ужас во сне. Даже если меня убивали или калечили, во сне это воспринималось без особых эмоций, может конечно потому, что боли я не чувствовал.

    1. Если хочешь свое чего нить написать, то наверное лучше кидай сразу в почту, на адрес de2002@yandex.ru На нем статью точно увижу. Опубликую кину обратно ссылку.В заголовке письма пометочка типа Статья для VIRTOO.RU — я буду знать.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Подтвердите, что Вы не бот — выберите человечка с поднятой рукой:

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.