Для жителей современных огромных мегаполисов природа времени является до сих пор малообъяснимой, но картина при этом четкая и ясная.
Есть прошлое, будущее и настоящее. Два часа назад мы проснулись, сейчас сидим в офисе, через несколько часов после работы пойдем, кто в пивную, кто на фитнес.
Для нас и смена времен года, и времени суток во многом размылась, ведь искусственное освещение и недорогие путевки, превращающие лето в зиму, так же легко превращают нашу жизнь в тонкую линию между вчера и завтра.
Другого мнения были наши предки.В прошлом же существовали в симфоническом сочетании две модели восприятия времени: циклическое и восприятие времени, как единого целого.
Если не вдаваться в глубокие философские рассуждения, то это в сути одно учение. Нет будущего, нет настоящего, нет прошлого. Точнее, все это сосуществует одновременно.
У Блаженного Августина мы видим следующие изречения: — Что же такое время? Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняюсь; но как скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик.
Между тем вполне сознаю, что если бы ничего не приходило, то не было бы прошедшего, и если бы ничего не проходило, то не было бы будущего, и если бы ничего не было действительно существующего, то не было бы и настоящего времени.
Но в чем состоит сущность первых двух времен, т.е. прошедшего и будущего, когда и прошедшего уже нет, и будущего еще нет?
Что же касается до настоящего, то если бы оно всегда оставалось настоящим и никогда не переходило из будущего в прошедшее, тогда оно не было бы временем, а вечностью.
А если настоящее остается действительным временем при том только условии, что через него переходит будущее в прошедшее, то, как мы можем приписать ему действительную сущность, основывая ее на том, чего нет?
Разве в том только отношении, что оно постоянно стремится к небытию, каждое мгновение, переставая существовать.
Теперь ясно становится для меня, что ни будущего, ни прошедшего не существует и, что неточно выражаются о трех временах, когда говорят: прошедшее, настоящее и будущее; а было бы точнее, кажется, выражаться так: настоящее прошедшего, настоящее будущего.
Августин был не одинок в таких взглядах. Сильная зависимость от земледельческого календаря, наблюдение за циклами движения звезд и планет, — люди античности и средневековья были пропитаны философией нелинейного времени.
Безусловно, такие воззрения не могли не отразиться на политике, экономике и военном искусстве средневековья.
Отличной иллюстрацией практического применения этих взглядов может являться цепочка великих империй Средиземноморья: Римская-Византийская-Халифат-Византийская-Османская.
Все они существовали примерно в одно время или хотя бы пересекались на рубежах истории. Этим средиземноморским империям была присуща философия цикличности, вечности и постоянства. Сказывается на эту общность то,что перечисленные государства занимали соседние территории, имели похожую имперско-религиозную, наднациональную структуру. К тому же, у них есть еще одно характерное сходство: будучи поначалу светочами знаний и цивилизации, они под конец превращались в руины и анахронизмы.
В книгах Библии, получивших распространение в средние века и позднюю античность, содержатся схожие с уже высказанными философские воззрения.
Так, например, в книге пророка Даниила содержится описание великих империй, сменяющих друг друга, но при этом являющихся разновидностью одной сути. (Да-да, давайте вспомним древнюю легенду о воине и драконе, существующую в частности в корейском эпосе, воин побеждает дракона и сам становится драконом – еще более алчным. В сказке вроде бы происходит линейное событие – битва, победа, но суть остается неизменной – дракон существует, несмотря на свою смерть. Ничего не меняется).
Работы таких ученых, как Скалигера или Орбини пропитаны историческим фатализмом. Волны диких варваров цикл за циклом накатывались на цивилизацию, разрушали ее, оседали на ней, восстанавливали ее и цвели и благоденствовали до прихода новых варваров. Для монаха из Кельна нашествие Орды было подобно нашествию гуннов, ведь по ряду признаков они были идентичны – дикие пришельцы с востока, люди с совершенно другим взглядом на мир.
Сейчас сложно разделить реальные циклические процессы истории и те, что были только наделены таким свойством в глазах древних летописцев. Существует и иная проблема исторических изысканий в этом направлении. Увы, мы вряд ли когда-то узнаем взгляд на время с другой стороны конфликта — варваров, кочевников, ведь за неимение письменности они не оставили нам никакого шанса понять их или по крайней мере узнать их мировосприятие.
Артем Бирлов
